Другие
состояния и
их
выражение
На
собачьей морде
отражаются
также
настроения,
не имеющие сколько-нибудь
прямого
отношения к
чувствам
озлобленности
или страха.
Некоторые
из них мало
понятны
человеку и
нередко
остаются
незамеченными,
если
объектом
наблюдений
служит
незнакомая
наблюдателю
собака.
Внешне
такое настроение
выражается,
например, в
комбинации
дружелюбия
и
настороженности
либо настороженности,
не
связанной с
беспокойством,
обычно
характерным
для собаки,
наблюдающей
за далеким
незнакомым
объектом.
Взгляд,
положение
ушей, мимика
(прежде
всего детали
вокруг рта и
глаз),
движения
хвоста, дыхание
и сама поза
меняются
почти
непрерывно. Человеку
даже в
спокойных
домашних
условиях
трудно,
наблюдая
лишь за
одним из
этих факторов,
уследить за
всеми
изменениями
собачьего
настроения.
Но два
состояния,
наиболее
часто
проявляющиеся
в домашней
обстановке,
различить
легко; одно
из них —
умиротворенность,
другое —
игривое
настроение,
когда
собака
призывает
партнера
принять
участие в
игре.
Характерную
для
умиротворенного
состояния
некоторых
собак
мимику
вполне
можно назвать
улыбкой. При
этом у
собаки с
достаточно
мягкой и
подвижной
кожей в
углах рта образуется
отчетливо
видная
складка
либо вокруг
рта, либо
чуть сбоку. В
момент
настороженности
улыбка
сразу
исчезает.
Если собака
любит ласку,
то при
поглаживании
улыбка становится
более
заметной.
Еще ярче это
проявляется
в том случае,
если, гладя,
одновременно
почесывать
ей шею или
брюхо. Но
довольно
небольшого
чувства
неуверенности
или
малейшего
желания
животного
добиться чего-то
легко
осуществимого
и приятного
для себя, как
улыбка
исчезает.
Если к
собаке подходит
хозяин, то
достаточно
ей бросить на
него взгляд
и сделать
несколько
движений
хвостом,
чтобы
выражение
удовлетворения
усилилось,
даже когда
собака и не
ожидает от
этого
прихода
чего-то
особенного.
Если же
приход хозяина
означает
для нее
предстоящую
совместную
прогулку, то
животным
овладевает радостное
ожидание,
которое
сопровождается
соответствующими
действиями,
зачастую
прямым
призывом.
«Улыбчивая»
мимика
означает, что
собака
довольна,
даже
счастлива. В
подтверждение
сказанного
сошлюсь на
поведение
моих такс:
они
«улыбаются»
заметнее
всего, когда
приветствуют
кого-либо из
членов семьи,
вернувшегося
после
долгой
отлучки и
взявшего их
к себе на
колени. При
этом они
слегка приподнимают
морду —
что должно
служить
исходным
положением для
облизывания
лица — и
устремляют
взгляд к
лицу
человека;
уши
направлены
назад. Все
это
сопровождается,
кроме того,
вздохами.
Мои таксы
«улыбаются»
и в предвкушении
момента,
когда
кто-либо из
домашних
пойдет на
кухню
готовить
еду. При этом
уши у них
поднимаются,
как в
наблюдательной
позе, на лбу
образуются
морщинки.
Следовательно,
такое
состояние
является
слабым призывным
действием.
Поза и
способ
выполнения
тех или иных
движений
тоже
довольно
ясно
указывают
на настроение
собаки. Так,
демонстрируя
«высокомерие»,
собака
совершает
самые
обычные движения
медленнее и
как бы с
некоторым
преувеличением.
Особенно
это заметно,
когда
сближаются
два кобеля.
Нечто подобное
просматривается
и при
приближении
кобеля к
интересующей
его суке,
находящейся
в состоянии
течки. В
ситуациях,
близких к драке,
активная
демонстрация
движений может
смениться
полной
неподвижностью.
Мышцы в таком
состоянии
напряжены,
собака
ворчит, а если
она к тому же
уверена в
собственном
превосходстве,
то не
спускает
глаз с
Соперника. В
противоположной
ситуации
собака
стоит на
месте в позе,
демонстрирующей
слабость. На
этом я
подробнее
остановлюсь
в разделе, посвященном
иерархии.
Не
только
щенки и
молодые
собаки, но и
взрослые
животные
совершают
действия,
которые с
полным
основанием
можно
рассматривать
как игру.
Призывая
друг друга к
игре, собаки
выполняют
легко
распознаваемые
движения и
издают
весьма
характерные
звуки. Как
сами
движения,
так и
сопровождающий
их лай
показывают,
что в
призыве к игре
много
такого, что,
по существу,
относится к
действиям,
характерным
для
агрессивности
или
подчиненности.
Такие
действия
связаны с
максимальной
бдительностью.
Игры собак я
подробнее
рассматриваю
в разделе,
посвященном
развитию
щенков.
Сейчас же
отмечу, что
собака,
призывающая
к игре другую,
более
мелкую и
слабую,
обычно
приподнимает
уши и держит
их ближе
друг к другу,
чем при агрессивном
состоянии,
тогда как
слабая или небольшая
собака,
изъявляя
желание
поиграть с
более
крупной и
сильной,
оттопыривает
уши назад. Но
обе
ситуации
характеризуются
бесстрашным
взглядом, а
положение
хвоста не
указывает
на явную
покорность.
Могут ли
собаки
понимать
друг друга
неправильно?
У собак
чрезвычайно
сильно
развита
способность
выражать
состояние
своих
чувств
посредством
мимики и
связанных с
этим
различным
положением
ушей, а также
звуковых
сигналов,
движений и
поз.
Общественная
жизнь собак
основывается
на
врожденных
реакциях и
на острой наблюдательности,
в то время
как для
людей средством
чрезвычайно
эффективного,
хотя и
несколько
замедленного
способа
общения
между собой
является
продукт
нашего мышления
— язык,
использующий
символическое
значение
слов.
Я уже
упоминал о
том, что мы
не всегда в
состоянии
уловить или
понять то
или иное
действие
собаки. Но
часто ли
бывает,
чтобы само
животное
оказалось
не в
состоянии
точно
оценить
действия
другой
особи? Не
вызывает
сомнений,
что и собаки,
морды
которых покрыты
длинным
пушистым
шерстным
покровом, а
уши большей
частью
утопают в
шерсти, способны
дать
почувствовать
свое
настроение
другим
собакам, и те
в свою
очередь, как
правило,
реагируют
на своих
«лохматых»
сородичей
адекватно.
Значит,
одной
собаке не требуется
обращать
столь
большое
внимание на
выражение морды
или на
деталь
действия
другой, так
как уже по
общей
картине
поведения
можно
получить
достаточные
сведения о
настроениях
«подруги».
Наиболее
выразительной
«визитной
карточкой»
рассерженной
собаки
является,
вероятно, оскаливание
зубов. Тем не
менее
одна собака
замечает
рассерженное
состояние
другой по
общему
характеру
движений, даже
если не
слышит ее
голоса и не
видит мимики.
Однако
отсутствие
голосовых
сигналов
затрудняет
правильное
истолкование.
Обычно
надежность
расшифровки
увеличивается
за счет
многократного
повторения
угрожающих
действий,
что
предотвращает
превращение
обстановки
в опасную,
несмотря на
то что какое-то
выражение и
осталось
для противной
стороны
неясным или
показалось
противоречивым.
Для
подтверждения
своего
настроения
собака может
оскалить
зубы, глядя
на другую
собаку, к
которой в
обычных
условиях
относится дружелюбно.
В ответ та
тявкнет
разок-другой,
как бы
осуждая
столь
неожиданный
демарш, но
ни в коем
случае не
сочтет
оскал зубов
за проявление
злобы.
Собаки
подчас
демонстрируют
элементы
агрессивности
по отношению
к своим
«подругам»,
однако не
вступают в драку.
Взаимоотношения
собак во
многом
определяются
теми
представлениями,
которые они
получили
друг о друге
ранее. Но и
прежде незнакомые
собаки, как
правило,
истолковывают
настроения
соперника
довольно
верно. Правда,
существует
возможность
ошибиться,
часто
сопровождающаяся
неприятными
последствиями.
Она
заключается
в том, что
одна собака,
получившая
определенное
представление
о другой в
результате
не самого
приятного
для себя
опыта, опыт
этот не
забывает.
Поэтому она
склонна и в
будущем
относиться
ко всем особям
данной
породы так
же, как к
обидчице,
доставившей
ей
неприятности.
Конечно,
возможна и
обратная
картина. Так,
молодая
собака нередко
считает
всех
представителей
какой-то
породы
подходящими
партнерами
для игры
лишь на том
основании,
что какой-то
пес из этой
породы ее
хороший
друг.
Подобная
ошибка
обычно не
является
роковой.
Дружеский призыв
к игре
незнакомая
собака
обычно просто
оставит без
внимания,
зато на
неожиданное
нападение в
свою
очередь
ответит
нападением!
Обе мои
таксы (суки)
при виде
ирландского
терьера
всякий раз
испытывали
страх. Они не
могли
преодолеть
его, хотя
среди
представителей
этой породы
на их пути
встречались
и дружелюбно
настроенные
кобели.
Между тем
оба кобеля
таксы
относились
к тем же
ирландским
терьерам
гораздо
дружелюбнее.
Причина
страха сук
заключалась
лишь в том,
что много
лет назад
один
ирландский
терьер (сука)
несколько
раз
набрасывался
на них. Подобные
уроки
сохраняются
в собачьей
памяти надолго
и с
биологической
точки
зрения,
безусловно,
полезны для
каждой
особи, хотя
владельцам
собак они
могут
доставлять
немало неприятностей.
Ведь
случается,
что две
собаки,
совместное
содержание
которых
представляется
крайне
желательным,
не
уживаются, испытывая
постоянное
озлобление
друг к
другу. Такое поведение
скорее
всего
объясняется
тем
обстоятельством,
что породы
собак очень
различны по
внешнему
виду. Не
исключено,
что по
собачьему
«разумению»
незнакомая
порода
приравнивается
к другому
виду
животных, к которому
собаки
всегда
относятся
отрицательно.
Иными
словами,
внешний вид
представительницы
другой
породы,
напоминающий
о чем-то
малоприятном,
для собаки
может оказаться
важнее
других
характеристик,
тогда как в
обычной
обстановке
он не играет
существенной
роли.
Реакции,
связанные с
преследованием
добычи и
добыванием
пищи
Различные
способы
преследования
добычи
Интерес
волка к
поимке
добычи
сохранился почти
неизменным
лишь у
некоторых
пород собак,
хотя и у них
охотничий
инстинкт не
столь ярко
выражен. Большинство
пород
активно
интересуется
лишь определенным
видом охоты;
то же
относится к
выслеживанию,
преследованию
и поимке
определенной
добычи. Есть
породы, у
которых
инстинкты,
связанные с
охотой и
добыванием
пищи,
развиты
весьма
слабо.
Однако
инстинкт добывания
пищи
наличествует
всегда,
пусть и в
ослабленном
виде.
Надо
полагать, та
или иная
интенсивность
охотничьего
инстинкта у
собак
различных пород
явилась
результатом
целенаправленного
отбора, но,
бесспорно,
условия, в
которых
живут
собаки —
спутники
человека, —
тоже
оказали
свое
влияние.
Вместе с тем
мы можем
сказать, что
у всех собак
сохранились
рудименты
охотничьих
инстинктов,
присущих
волку. Даже
те из них,
которые
обычно интересуются
лишь
определенной
дичью и определенными
способами
охоты, в силу
случайных
обстоятельств вдруг
проявляют
интерес и к
другой дичи,
причем
настолько
сильный, что
это идет
вразрез с намерениями
охотника. Но
путем
целенаправленного
воспитания
собаку
можно от
этого
отучить.
Отдельные
представители
истинно
охотничьих
пород могут
проявлять
весьма
слабый
интерес к охоте
и к
добыванию
пищи. Такие
особи, выйдя на
след или
заметив
дичь, на
мгновение
проявляют
охотничью
реакцию,
которая,
однако, быстро
угасает. Тем
самым
реакция не
получает дальнейшего
развития,
хотя сам по
себе раздражитель
настолько
сильный, что
у большинства
представителей
данной
породы
вызывает
необычайную
страсть к
охоте. Такое отклонение
скорее
всего
объясняется
тем, что при
выведении
породы
человек не
уделял
достаточно внимания
поведенческим
характеристикам
собаки,
оценивая ее
в первую
очередь по
экстерьеру.
На
основании
внешнего
фактора, выражающего
состояние
собаки,
принималось
решение,
каким
особям
будет дано
право продолжать
род; в
результате
поведенческие
характеристики
животного
отходили «а
задний план.
Сейчас даже
рядовым
любителям
ясно, что при
выведении
охотничьей
породы
нельзя
пренебрегать
охотничьими
повадками
собаки. Полагаю,
нам более не
следует
опасаться,
что при
селекции
поведенческие
характеристики
сочтут второстепенными.
Не
исключено,
что у
некоторых
пород
охотничьи
инстинкты
сохранились
в полном и
сильном
виде; собаки
таких пород
в охоте не
уступают
волку, если
только в
молодости
они оказывались
в тех же
условиях,
что и
молодой, живущий
на воле волк.
Даже у волка
добывание
пищи не
достигается
полностью
за счет
инстинктов,
ему
приходится немало
учиться и
полагаться
на опыт
старших:
молодой
волк
набирается
«ума-разума»
в семейной, а
затем в
зимней стае.
Основные инстинктивные
действия,
необходимые
для охоты, —
способ
захвата
добычи, ее
выслеживание
и
преследование, —
безусловно,
врожденные.
А тот факт,
что у самой
типичной
комнатной
собаки
прослеживаются
охотничьи
навыки,
объясняется
тем, что
инстинкты,
связанные с
добыванием
пищи, — одни
из самых
важных и устойчивых
элементов
поведенческих
реакций
всего вида.
Обычно
собакам не
разрешают
набрасываться
на крупных
млекопитающих.
Однако
породы,
которые
используют,
чтобы
отгонять
павианов с
банановых
плантаций,
по
некоторым данным,
ведут себя
примерно
так же, как стая
волков,
преследующая
оленей. К
счастью,
необходимые
для
успешной
охоты
инстинктивные
действия,
такие, как перегрызание
горла или
захват
жертвы за
задние
конечности,
у собак
редко
проявляются
в полную силу.
Судя по
всему,
склонность
собаки лаять
на загнанного
зверя
зародилась
как
эффективный
способ
организации
поведения
членов стаи
при совместной
охоте на
крупных
животных.
Один из членов
стаи лает на
зверя, тот,
естественно,
реагирует
на это
повышенным
вниманием.
Тем временем
остальные
хищники
получают возможность
совершать
неожиданные
решительные
нападения;
им удается
укусить зверя
за
конечности
или порвать
ему брюхо. Облаивание
сидящей на
дереве
птицы или
белки —
занятие для
взрослого
опытного
волка не очень
подходящее
и
совершенно
бесполезное.
Только под
целенаправленным
влиянием
человека подобное
поведение
именно для
собаки приобрело
практическое
значение.
Путем отбора
человек
повысил
интерес,
собаки к
такого
рода
действиям,
равно как и
ее
склонность
лаять на
недоступную
для нее дичь.
На эволюции
лая,
возможно,
казался еще
один фактор:
собака, пользуясь
различными
звуками, в
том числе лаем,
реагирует
на что-то для
себя
привлекательное,
к чему она не
может даже
приблизиться,
не говоря
уже о том,
чтобы
завладеть
им.
Лайки,
например,
часто лают
даже при отсутствии
раздражителей,
вызывающих
страх или
агрессивность.
Как следует
из самого
названия
этих пород,
это — лающие
охотничьи
собаки.
Обычно
животное
быстро
ассоциирует
собственное
поведение с
событиями, за
которыми
последовали
выстрелы в
глухаря или
белку —
объекты облаивания.
Собака лает
до подхода
человека, а
тот, застрелив
дичь,
вознаграждает
своего
четвероногого
друга. Взяв
за
отправную
точку склонность
собак к лаю и
их
способность
связывать
между собой
отдельные
события,
человек
путем
отбора
вывел породы
с ярко
выраженной
способностью
облаивать
загнанную
дичь. А то,
что такие
собаки
часто лают и
тогда, когда
от этого нет
никакой
пользы, а,
наоборот,
даже вред,
следует рассматривать
как
нежелательный
побочный
результат
селекционной
работы.
Способность
собак оставаться
неподвижно
на месте,
или, как
говорят,
умение
«стоять»,
когда приходится
вынюхивать
или
высматривать
дичь,
проявляется
по-разному.
Для волка
подобные
действия
значат не
очень много
и не столь уж
обычны, хотя
эта
особенность
поведения,
послужившая
основой для
вырабатывания
такой стойки,
присуща,
по-видимому,
всем псовым.
Вынюхивая
какое-то
животное,
которое,
судя по
раздражителям,
находится
совсем
близко, собака
останавливается,
пытаясь
локализовать
источник
раздражения
в основном
по запаху, но
подключая и
другие
органы
чувств.
После этого
она
начинает
продвигаться
к добыче, местонахождение
которой ей
удалось
установить.
Все это
должно
производиться
с большой
осторожностью,
чтобы не
потревожить
добычу,
которая
может
скрыться. И
наконец — быстрое
нападение
и захват
добычи. Эту
последнюю
стадию человек
попытался
устранить,
натаскивая
собак на
мелкую
пернатую
дичь, тогда
как подкрадывание
к добыче
было
доведено до
максимально
возможной
эффективности
и осторожности.
На
приближение
хищника
лесные куриные
и некоторые
водоплавающие
птицы, главным
образом,
самки с
выводками,
отвечают
просто: они
остаются на
месте в
полной неподвижности.
Такая
реакция
представляется
наиболее
целесообразной,
поскольку
способность
хищника
находить
подранка,
птицу,
насиживающую
кладку, или
застывшего
в
неподвижности
зайца
весьма
ограничена,
тем более
что запах от
неподвижного
зверя едва
уловим.
В тот
момент,
когда
хищник
попытается
совершить
нападение,
неожиданное
быстрое бегство
жертвы
может иметь
наибольшие
шансы на
успех.
Определение
местонахождения
сравнительно
редко
бывает
настолько
точным,
чтобы хищник,
нападая, мог
уверенно
овладеть
добычей.
Охотник,
сопровождаемый
верным
помощником
собакой,
может без
труда
подстрелить
неожиданно
взлетевшую
в воздух
птицу. Если
бы хищники
обладали
такой же
способностью
убивать
внезапно
взмывшую
ввысь дичь,
то не получила
бы своего
развития
реакция
замирания
жертвы на
земле в
момент
опасности.
Зная индивидуальные
особенности
характера собак,
человек
постарался
наиболее
эффективно
использовать
их
поведение в
данной
ситуации.
Увидев
где-нибудь
неподалеку
или в непосредственной
близости от
себя добычу,
и волк, и
собака
часто принимают
позу,
выражающую
готовность
к нападению.
Они могут
даже
принять
лежачее
положение, следя
за
движениями
жертвы, пока
последняя
не
приблизится
настолько,
что на нее
можно будет
быстро
напасть. Такое
поведение
характерно
и для собак,
которых не
используют
на охоте.
Любопытно,
что и у
собаки, и у
волка с этим
можно
встретиться
также во
время игры.
При
встречах
двух собак
поза подчас
приобретает
смысл «бахвальства»
и
приготовления
к нападению.
Собака,
волк и
особенно
лиса ведут
себя во
время охоты
на грызунов
следующим
образом.
Вначале они,
подняв уши и
внимательно
прислушиваясь,
определяют местонахождение
добычи. При
этом
животные
наклоняют
голову то в
одну, то в
другую
сторону;
взгляд тоже
очень внимательный.
Грызуна
увидеть
непросто —
он движется
в траве, под
мхом, в
проходах,
сделанных в
снегу.
Определив
по
возможности
точно
положение
жертвы,
хищник
неожиданно
подпрыгивает
вверх и
падает,
держа морду
довольно
низко и
прижав к ней
лапы,
примерно
туда, откуда
слышался
голос
грызуна.
Нередко
преследователю
удается
сразу же
схватить
добычу,
порой же он
только
спугивает ее,
и она,
совершая
быстрый
прыжок в
сторону, обнаруживает
свое
местонахождение
шорохом.
В
литературе,
посвященной
поведению псовых,
быстрый
бросок для
поимки
обнаруженного
по слуху
мелкого
грызуна
называется
«прыжком за
мышью».
Ухватив
жертву
зубами, собака,
подобно
волку,
основательно
ее встряхивает.
Обычно
именно это
движение, а
не сам укус
убивает
животное.
Такое же
встряхивание
служит
недвусмысленным
способом
выражения
превосходства
при
выяснении
отношений
между двумя
собаками.
Более
крупная и
сильная собака,
схватив
соперницу
за холку,
трясет ее.
Собака,
ставшая
объектом
такого
обращения,
обычно
подчиняется
и не делает
попыток
ответить
нападением.
Кстати,
человек
этим же способом
может
показать
заупрямившейся
собаке, кто
же все-таки
хозяин.
Однако не
следует
превращать
это в
обычный
метод
воспитания, поскольку
и сами
собаки
прибегают к
нему в качестве
крайней
меры. У
играющих
животных
энергичное
встряхивание
игрушек —
вполне
обычное
явление; его
можно
рассматривать
отчасти как
элемент
поведения,
относящегося
к «прыжку за
мышью», а
отчасти
всего лишь
как
игривость
или некое
свойственное
игре «бахвальство».
Жертва,
неожиданно
возникающая
рядом с собакой
и
ударяющаяся
в бегство,
возбуждает в
собаке
реакцию
быстрого преследования.
Внезапное
смещение в
сторону
животного (или
любого
предмета)
является
тем раздражителем,
который
вызывает
преследование.
Такое
врожденное
поведение
нередко вызывает
у собаки
реакции,
отрицательно
сказывающиеся
и на ней
самой, и на
хозяине. Случается,
что при виде
бегущего
ребенка собака,
до того
разгуливавшая
спокойно,
вдруг совершает
прыжок
вслед ему. В
результате
вполне смирная
по
характеру
собака
может
укусить беззащитного
малыша.
Склонность
плохо воспитанных
собак
набрасываться
на проносящийся
мимо
мотоцикл
или мчаться
за ним с громким
лаем
связана,
по-видимому,
с тем же врожденным
стремлением
к погоне за
добычей:
движущийся
предмет
подразумевает
погоню, а погоня
в свою
очередь —
желание
схватить.
Владельцу
собаки
следует
знать, что
даже у самых
послушных
комнатных
собак
имеется
скрытая
склонность
к подобным
действиям.
Другие
действия
собаки,
связанные с
охотой,
интересны в
первую
очередь с
точки
зрения
охотников.
Они
достаточно
подробно
рассматриваются
в
специальной
литературе.
А поскольку
эти вопросы
не имеют
решающего
значения для
понимания
врожденных
или
приобретенных
поведенческих
инстинктов
собаки, я
счел
нецелесообразным
включать их
в данную
книгу.
Перенос
пищи в
сторону
Отношение
собаки к
пище и ко
всему
съедобному
в
поведенческом
плане
содержит
ряд интересных
особенностей,
способных
прояснить
неизменность
инстинктивных
действий, а
также
характер
вызывающих
их ситуаций.
Получив
кусок мяса
или какой-то
другой пищи,
собака,
прежде чем
приступить
к трапезе, почти
всегда
относит его
в сторонку.
Одного
присутствия
человека,
давшего
мясо, а значит,
доброжелателя,
достаточно,
чтобы
вызвать эту
реакцию.
Если же
рядом
находится
другая
собака, то
реакция еще
более выражена.
Стоило мне
дать обеим
своим
таксам одновременно
кости и
колбасу, как
та, что послабее,
отходила от
меня и от
другой
собаки
гораздо
дальше, чем
более
сильная.
Смысл такой
реакции —
гарантировать
себе возможность
спокойно
поесть.
Обратимся
за примером
к волкам:
когда стая
раздирает
на части
тушу
крупного
животного,
слабый
вынужден
уступить
лучший
кусок более
сильному, если
он только не
успел
отнести
свою добычу
в сторону. По
наблюдениям,
собака или
волк, поглощенные
лакомым
куском, не
стремятся
завладеть
куском
соседа; это
происходит
лишь в тех
случаях,
когда
соседу
досталась
явно
большая доля
или когда
особь
слабее и не
способна постоять
за себя.
Большинство
собак затевают
ссору, если
их кормят из
одной миски,
и воспитание
тут едва ли
поможет.
Собаки часто
ссорятся и
тогда, когда
их кормят из
разных
мисок, но
миски эти
стоят так
близко друг
к другу, что
можно
наблюдать
за соседом.
Ссора
отчасти и
вызвана тем,
что животному
не удается
оттащить
свою миску
подальше от
любопытных
глаз. Если
перед
собакой поставить
открытую
банку с
консервами,
то, прежде
чем
приступить
к еде, она
непременно отойдет
на
несколько
метров в
сторону. Чем крупнее
съедобный
предмет, тем
быстрее она попытается
перейти с
ним в
спокойное
место.
Когда я
бросаю
попеременно
кобелям
таксам
что-то
вкусное, они
не ссорятся,
каждый послушно
ждет своей
очереди
даже тогда,
когда кусок,
предназначенный
одному,
падает на землю
поблизости
от другого.
Это
объясняется
тем, что
маленькие
куски не так
легко перехватить;
к тому же обе
собаки
сильно
возбуждены
ожиданием,
по моим
движениям
они всякий
раз точно
определяют,
кому
предназначен
кусок. Во
всем
остальном,
что
касается
еды, более
крупный и
сильный сын
испытывает
явную
покорность
по
отношению к
отцу и не решается
принимать
пищу рядом с
ним.
Припрятывание
пищи
Мясо и
прочее
съестное
хищники
закапывают
в землю или
прячут
каким-нибудь
другим способом
преимущественно,
чтобы
избавиться
от
соперничества
сородичей.
Кроме того,
закапывание
мяса или
останков
мертвых
животных
снижает
опасность
массового размножения
личинок мух.
Крупные
представители
семейства кошачьих
даже
тяжелые
туши
втаскивают
порой на деревья.
Среди птиц
наших широт
стремление
спрятать
добычу
присуще вороновым.
Пряча
излишки
съестного,
хищники
пытаются
как-то
уменьшить
конкуренцию
с падальщиками.
Остатки
пищи,
зарытые в
землю
волком, ворон
или орлан
обнаружат
не сразу. В
то же время
их запах
привлекает
внимание
млекопитающих,
включая
других
волков.
Запрятанная
глубоко под
землей
добыча не
распространяет
такого
зловония,
как пищевые
остатки,
разлагающиеся
на ее
поверхности.
Проголодавшаяся
собака
обычно не
прячет кости
или другую
пищу, она
делает это,
лишь когда
немного
насытится.
Но бывает,
что собака,
которой
одновременно
дали
несколько
костей, сразу
не
приступает
к еде, а
прячет
кости одну
за другой,
хотя давно
ничего не
ела. Более того,
если собаке
часто
давать
кости, она
настолько
прочно
связывает
их
получение с запрятыванием,
что, едва
получив
кость, приходит
в
возбуждение.
В таком
случае даже
голодная
собака
будет ее
прятать.
Сытая же она
не станет
этого
делать, а
охотнее
уляжется
рядом с
костью и не
будет с ней
возиться.
Припрятывание
костей и
другой пищи
проявляется
у собак
независимо
от того, есть
ли поблизости
соперница.
Мне
довелось
наблюдать,
как в
присутствии
другой
собаки обладательница
кости не
спешила
припрятать
свою добычу.
Здесь
налицо
явное
противоречие
между
припрятыванием
кости (пищи)
и ее защитой.
Защита
кости чаще
оканчивается
ее поеданием:
собака,
охраняющая
спрятанную
кость, выкапывает
ее и обычно
тут же
поедает.
Собака,
намеревающаяся
спрятать
кость, осторожно
берет ее в
зубы и с
целенаправленным
видом
начинает
медленно
продвигаться,
чаще всего
распрямив
хвост, но
не поднимая
его слишком
высоко. У
прячущей
кость
собаки
могут проявляться
агрессивные
черты: так,
мой скотч-терьер
демонстрировал
их вполне
недвусмысленно,
таксы — не
столь
заметно. Тем
не менее
можно
утверждать,
что чаще
всего
инстинкт запрятывания
оказывается
сильнее
агрессивности.
Если же
агрессивность
достигает
такого
накала, что
шерсть на
спине
собаки встает
дыбом,
желание
спрятать
кость
гаснет. И тогда
собака
бросается
ее защищать
или попросту
съедает.
Скорее
бы спрятать
кость!
Собака явно
настороже, у
нее может
проявиться
агрессивность,
но тогда
процедура запрятывания
затягивается.
Инстинкт
запрятывания
проявляется
главным
образом во
время еды или
при
получении
любимого
кушанья.
Удивительно,
но большинство
собак
никогда не
закапывают в
землю пищу,
которую, с
их точки
зрения,
можно
назвать
«искусственной».
Наибольшее
желание
запрятать
вызывают
крупные
сырые кости
и куски мяса,
которые не
умещаются
во рту.
Следовательно,
основным
побудительным
мотивом запрятывания
являются
размеры:
животное не
в состоянии сразу
съесть всю
находящуюся
во рту пищу, значит
ее надо
отнести в
сторону,
чтобы не
привлечь
внимания
соперников.
Небольшие
лакомые кусочки
собака даже
в
присутствии
соперников
поедает
мгновенно. Вместе
с тем она
часто
прячет пищу,
которая разделывается
без труда, но
во рту не
умещается,
например
рыбешку
типа
крупной
салаки.
Однако я
никогда не
видел, чтобы
собака зарывала
в землю хлеб
или
растительную
пищу,
приготовленную
человеком, и
даже колбасу
(хотя, по
имеющимся
данным,
последнее
время от
времени все
же
случается).
Особенно
сильно
стимулируют
запрятывание
куски
сырого мяса
и вообще
любой пищи с
запахом
мяса.
По-видимому,
тут отчасти
действуют
те же
факторы, что
и при защите
пищи. Но характер
этих
действий не
обязательно
связан с
аппетитом
собаки.
Некоторые
собаки с
удовольствием
едят шоколад.
Младшая моя
такса была
большой его
любительницей.
Еще щенком
она
предпочитала
шоколад
мясной пище.
Исключение
составляли
лишь очень
хороший
фарш и рагу
из печени.
Мимика и
поведение
таксы
недвусмысленно
говорили,
что ей
нравится
больше всего.
Однако
кусок
шоколада
никогда не
вызывал
реакции
защиты. Я мог
даже
выхватить
шоколад у
нее изо рта,
не вызвав
неодобрения,
хотя,
конечно же,
она
собиралась
проглотить
его как
можно
скорее. С
другой
стороны, она не
давала
отнять у
себя старую
высохшую кость,
пролежавшую
на дворе
свыше года.
Такса относилась
к моим
действиям
так же, как к
подобным
действиям
своей
матери: если
та отнимала
шоколад, дочь
молча
сносила это, если
кусок мяса —
принималась
сильно ворчать,
но, чувствуя
превосходство
матери в силе,
даже в такой
ситуации не
осмеливалась
сопротивляться.
Суммируя
сказанное,
можно
сделать
вывод: спрятать
или
защитить
собака
глазным
образом
старается
натуральную
мясную пищу.
Припрятывание
вызывается
и тем, что собака,
пока кусок у
нее во рту,
не в
состоянии
надежно
уберечь его
от
постороннего
глаза, в
первую
очередь от
соперниц.
Наблюдая своих
такс, я
установил
одно явное
исключение
из этого
правила: они
энергично
прятали (или
пытались
спрятать)
маленькие
карамельки,
к которым
вообще-то не
испытывали
пристрастия.
Нет ли и в обычном
запрятывании
чего-то
похожего? А
может,
выкопанная
из земли
кость
вкуснее
свежей?
Сам
процесс запрятывания
— наиболее
характерный
пример ряда
инстинктивных
движений,
которые
нетрудно
распознавать
и уж совсем
просто
обнаруживать.
Первый этап запрятывания
— поиск
подходящего
места. Какое
место выбрать?
Выбор велик,
годятся
самые
разные места,
причем даже
не
обязательно
подходящие для
успешного
совершения
действия.
Главное,
чтобы было
сильное
стремление
припрятать!
На открытом
воздухе
собака
может
практически
сразу отыскать
нужное
место. Она
роет ямку, и
если место
ее не
удовлетворяет,
ищет новое,
пока не
найдет
местечко,
где рыть
легко.
Скорее всего,
она
старается
найти более
удаленные
места,
копает
преимущественно
вблизи
камней или
под
тенистыми
деревьями, —
в корневой
системе
всегда
отыщется
маленькое
дупло, и его
можно будет
углубить. Но
собака старается
припрятать
кость и в
хозяйском
доме, причем
обычно в
явно
неподходящих
местах: с
костью в
зубах она
может зайти,
например, за
шкаф и
попытаться
копать там
передними
лапами. А то
вспрыгнет
на кровать
или в кресло
и там начнет
производить
те же
действия —
лишь бы
мебель
стояла
где-нибудь в
стороне и
была мягкой.
Ключевыми
раздражителями
на втором
этапе запрятывания,
собственно
копании,
являются
защищенность
места и
наличие
мягкого
субстрата. В
мягком
грунте
собака
небыстрыми,
но энергичными
движениями
вырывает
ямку — чтобы
в нее входила
хотя бы часть
морды, —
и опускает
туда кость.
Пока роет,
держит кость
около
передних
лап:
«сокровище»
нельзя
упускать из
виду ни на
мгновение.
Работая мордой,
собака
запихивает
кость как
можно
глубже, прижимая
ее носом, и,
если
потребуется,
передвигает
вбок, но
лапами при
этом не
пользуется.
И даже
положив
кость на
относительно
твердое
основание,
скажем на
коврик, она
по-прежнему
прижимает и
передвигает
ее мордой.
Такса
охраняет
спрятанную
кость. Морда
повернута
слегка в
сторону от
потаенного места,
но взгляд
направлен
точно туда.
При приближении
незнакомца
шерсть на
спине собаки
встает
дыбом.
Следующий
этап —
закапывание
ямки. И опять
это
делается
одной мордой.
Собака
засыпает
кость
землей с краев
ямки и
пространства
вокруг,
причем никогда
не берет
«материал»
в рот, а
просто сгребает
мордой
все, что
попадется —
рыхлую
землю, мох,
листья, — в
радиусе не
более
полуметра. И
так до тех
пор, пока не
перестанет
касаться мордой
кости. Время
от времени
собака как
бы пробует,
хорошо ли
прикрыта кость,
носом
надавливая
на потайное
место. Неважно,
если кость
еще видна.
Бывает,
конец длинной
кости так и
остается
торчать из
земли:
просто
собака,
ткнув
мордой в
очередной
раз, не
почувствовала
кость там,
куда ее
зарывала. Но
обычно она
засыпает
ямку так
тщательно,
что очень
трудно
обнаружить
тайник. На
коврике,
кресле и
кровати
собака пытается
упрятать
кость точно
так же, как
«на
природе»,
только ее
действия не
приносят результата:
даже мягкий
коврик не
удается мордой
набросить
на кость.
Животное
никогда не
пытается
накрыть
кость
краями
коврика, а
находясь в
кресле или
на кровати,
набросить
на нее
подушку.
Весь этот
процесс —
наиболее типичный
набор
инстинктивных
движений, отдельные
его
компоненты
в
определенной
последовательности
проявляются
и тогда, когда
оказываются
безрезультатными.
Потерпев
неудачу в
одном месте,
собака
пытается
спрятать
кость в
другом или
принимается
ее грызть.
Пока
сохраняется
хоть
какое-то стремление
спрятать
кость,
собака ее не
оставит. В
таком
состоянии
обычно даже
послушная собака
не всегда
откликается
на зов,
напротив,
еще
энергичнее
принимается
за дело — правда,
в том случае,
если
человек к
ней не приближается.
Порой
собаке
удается
спрятать кость,
скажем, в
кровати, что
вряд ли
радует
хозяев. Тем
не менее
она будет
неоднократно
повторять
запретное
действие.
Стремление
к этому у нее
настолько
сильно, что
его не
останавливает
даже
наказание.
Строение
тела собаки
вполне
позволяет
ей носить
материал
для засыпки
из другого
места, если
подходящего
нет
поблизости.
Но она
никогда
этого не
делает.
Отсутствие
такой
способности,
возможно,
объясняется
тем, что
новый материал
будет
пахнуть
иначе, чем
тайник, и это
наведет на
него других
собак.
Инстинктивный
характер запрятывания
пищи
выявляется
также на
примере
некоторых
реакций
собак (при условии,
что
животному
мешают
делать
запрятывающие
движения).
Если в то
время, когда
собака роет
ямку или
засыпает
кость
землей, ее
потревожить,
то она
скорее
всего
перенесет
кость в
сторону и тут
же
продолжит
прерванное
занятие. И
будет
делать это,
не обращая
внимания на
человека,
стоящего в
нескольких
метрах от
нее и
наблюдающего
за ее хлопотами.
Только если
доверие к
человеку
исключительно
велико или,
наоборот,
животное совершенно
равнодушно
к нему, оно
не отреагирует
на его
появление и
будет
продолжать копать.
При
приближении
другой
собаки обладательница
кости чаще
всего берет
свое «сокровище»
в зубы и,
отойдя чуть
подальше, продолжает,
начатое.
Пришедшая
собака, если она
сильная,
может
отобрать
кость, после
чего сама
начнет ее
грызть или
опять-таки
прятать.
В
большинстве
случаев
собака,
спрятавшая кость,
остается на
месте хотя
бы на
несколько
минут, чтобы
охранять
тайник. Она
укладывается
у
потаенного
места,
положив
голову рядом
с зарытой
костью, морда
слегка повернута
от тайника,
но взгляд
направлен
точно туда.
По всей
видимости,
обманная
манера лежать
с мордой,
повернутой
в сторону,
связана с
тем, что обычно
мордой
собаки
указывают
друг другу направление
интересного
объекта.
В
запрятывающих
действиях
очень мало индивидуальных
отклонений.
По существу,
разница
лишь в
расстоянии,
на которое
отступает
собака от
человека
или
сородичей,
прежде чем
начать рыть
ямку, и в том,
насколько активно
она
защищает
кость. К
последнему
относится
склонность
убирать
кость из ямы в
разгар
работы. В
этом случае
решающими
факторами
становятся
агрессивность
собаки и характер
отношений с
соплеменницами.
Моя младшая
такса
никогда не
прятала
кость в присутствии
матери,
между тем
как мать
спокойно
занималась
этим даже в
том случае,
если дочь
находилась
рядом. Самая
первая моя
такса не
прятала
кость при
человеке и
всегда отчаянно
защищала не
только
тайник, но и
территорию
в радиусе до
трех метров.
При этом она демонстрировала
сильную
агрессивность
и по
отношению к
человеку,
хотя по
характеру была
мягкой и в
других
обстоятельствах
никогда не
оказывала
сопротивления
моим домочадцам.
Зато
скотч-терьер
прятал кость
где
придется и
никогда не
проявлял
агрессивности
к членам
семьи
вблизи
потаенного места.
Таксы,
которые
жили у меня
позднее, не
бросались
на людей, но
стоило
кому-нибудь
из нас приблизиться
к
охраняемой
территории,
как обе суки
начинали
ворчать,
шерсть у них
на спине
поднималась.
Кобели же
при
появлении людей
спокойно
выкапывали
кость из
земли и переходили
на другое
место.
Агрессивные
действия,
связанные с запрятыванием
костей или
пищи,
показывают,
что собаки,
занимающие
«высокое
положение»,
гораздо спокойнее
реагируют на те или
иные
ситуации и
факторы,
которые у
собак,
стоящих в
иерархической
лестнице
ниже, вызывают
состояние
«боевой
готовности».
Собака
помнит
несколько
дней, а
иногда недели
и месяцы, где
спрятана
кость. Порой
будучи в
игривом
настроении,
наголодавшись
или при
появлении
другой
собаки
хозяйка
тайника
подбегает к
нему,
вытаскивает
кость и
начинает
грызть.
Очевидно,
необычность
ситуации
или
состояния
заставляет
собаку
вспомнить о
«кладе».
Именно факт
наличия
спрятанной
кости
играет в
этом случае
решающую
роль. К
пустому
тайнику
животное не
возвращается.
Запах кости
из тайника
не столь
существен —
в противном
случае
любая другая
собака
легко
находила бы
путь к нему.
Животному
приходится
иногда
пробежать
больше
сотни
метров,
чтобы
забрать
кость.
|
